Неточные совпадения
— Да так-с! Ужасные бестии эти азиаты! Вы думаете, они помогают, что кричат? А
черт их
разберет, что они кричат? Быки-то их понимают; запрягите хоть двадцать, так коли они крикнут по-своему, быки всё ни с места… Ужасные плуты! А что с них возьмешь?.. Любят деньги драть с проезжающих… Избаловали мошенников! Увидите, они еще с вас возьмут на водку. Уж я их знаю, меня
не проведут!
Все время, пока Борис занят был с Марфенькой, бабушка задумчиво глядела на него, опять припоминала в нем
черты матери, но заметила и перемены: убегающую молодость, признаки зрелости, ранние морщины и странный, непонятный ей взгляд, «мудреное» выражение. Прежде, бывало, она так и читала у него на лице, а теперь там было написано много такого, чего она
разобрать не могла.
— Так-с… гм. Действительно, вышел водевиль: сам
черт ничего
не разберет!..
—
Черт знает что за погода, — говорил я своему спутнику. —
Не то туман,
не то дождь,
не разберешь, право. Ты как думаешь, Дерсу, разгуляется погода или станет еще хуже?
Так вот как морочит нечистая сила человека! Я знаю хорошо эту землю: после того нанимали ее у батька под баштан соседние козаки. Земля славная! и урожай всегда бывал на диво; но на заколдованном месте никогда
не было ничего доброго. Засеют как следует, а взойдет такое, что и
разобрать нельзя: арбуз
не арбуз, тыква
не тыква, огурец
не огурец…
черт знает что такое!
— А
черт их
разберет… Разве нашу Раису Павловну узнаешь, что она думает. Комар носу
не подточит.
В сущности, Прозоров
не понимал Тетюева: и умный он был человек, этот Авдей Никитич, и образование приличное получил, и хорошие слова умел говорить, и благородной энергией постоянно задыхался, а все-таки, если его
разобрать, так
черт его знает, что это был за человек…
Нового они теперь поэтому составить
не могут, а если б и составили, так
не будет его скрепы, как человека мертвого; прямо на это обстоятельство и упереть можно будет, и накидать таких тут петель, что сам
черт их
не разберет, кто кого дерет…
Большов (входит и садится на кресло; несколько времени смотрит по углам и зевает). Вот она, жизнь-то; истинно сказано: суета сует и всяческая суета.
Черт знает, и сам
не разберешь, чего хочется. Вот бы и закусил что-нибудь, да обед испортишь; а и так-то сидеть одурь возьмет. Али чайком бы, что ль, побаловать. (Молчание.) Вот так-то и всё: жил, жил человек, да вдруг и помер — так все прахом и пойдет. Ох, Господи, Господи! (Зевает и смотрит по углам.)
Черт знает, что это такое,
не разберешь!» — шепнул он с досадой.
Но Полозов только хмыкал и головой покачивал — одобрительно ли, или неодобрительно — этого, кажется, сам
черт бы
не разобрал.
Черт знает что затевают эти
черти, никогда
не мог
разобрать.
— Да, вообще… — бормотал он виновато. —
Черт знает, что такое, если
разобрать!.. Помнишь его рассказ про «веревочку»? Собственно, благодаря ему мы и познакомились, а то, вероятно, никогда бы и
не встретились. Да, странная вещь эта наша жизнь…
— У меня нет времени
разбирать, кто прав, кто виноват, — я
не дурак. Я молод, мне надо жить. Он мне, подлец, лекции читает о самодержавии, — а я четыре часа лакеем метался около всякой сволочи, у меня ноги ноют, спина от поклонов болит. Коли тебе самодержавие дорого, так ты денег
не жалей, а за грош гордость мою я самодержавию
не уступлю, — подите вы к
чёрту!
— А я доносы буду
разбирать, коли тысячи две в год дадут! Стало быть, черт-то и
не так страшен, как его малюют! Вот ты сюда прибежал — чуть посуду сгоряча
не перебил, а посмотрел да поглядел — ан даже выгоду для себя заприметил!
Рудин обернулся. Он
не мог
разобрать черты Лежнева, стоявшего к свету спиною, и с недоумением глядел на него.
— Там! — ответил Колесников, придвигая стакан чаю. — Вы, того-этого, предложили убить нашего Телепнева, а наши-то взяли и отказались. Я тогда же из комитета и вышел: «Ну вас, говорю, к
черту, дураки! Как же так
не разобрать, какой человек может, говорю, а какой
не может?» Только они это врали, они просто струсили.
— То-то, я ведь говорю, что все это, как говорится, оселок: тут сам
черт семь раз ногу сломает и ни разу ничего
не разберет.
— Довольно, — сказал я, вставая, — теперь мне ясно, как день, что и мисс Полине все известно о mademoiselle Blanche, но что она
не может расстаться с своим французом, а потому и решается гулять с mademoiselle Blanche. Поверьте, что никакие другие влияния
не заставили бы ее гулять с mademoiselle Blanche и умолять меня в записке
не трогать барона. Тут именно должно быть это влияние, пред которым все склоняется! И, однако, ведь она же меня и напустила на барона!
Черт возьми, тут ничего
не разберешь!
—
Чёрт знает какая у тебя телега! — поморщился землемер, влезая в телегу. —
Не разберешь, где у нее зад, где перед…
— Покажи… Ах ты,
черт этакий!.. Вашему, знать, брату мужику только и счастие… Нам небось никогда
не перепадает… Э! Поди тут
разбери: иной и службой
не выслужит, а то другой шуткой вышутит… А что, брат Григорий, ведь угостить надо, ей-богу, надо… Погоди, мы придем спрыснуть.
—
Черт его знает, как это сделалось, — сказал он, наконец, почесав рукою за ухом. — Пьян ли я вчера возвратился, или нет, уж наверное сказать
не могу. А по всем приметам должно быть происшествие несбыточное: ибо хлеб — дело печеное, а нос совсем
не то. Ничего
не разберу!..
— Нет, — говорил Ковалев, прочитавши письмо. — Она точно
не виновата.
Не может быть! Письмо так написано, как
не может написать человек, виноватый в преступлении. — Коллежский асессор был в этом сведущ потому, что был посылан несколько раз на следствие еще в Кавказской области. — Каким же образом, какими судьбами это приключилось? Только
черт разберет это! — сказал он, наконец, опустив руки.
— То-то и я говорю, ничего
не поделаешь, всыпали, так уж назад
не высыпешь, — ответил Федор с выражением грубоватой насмешки; была ли это действительно насмешка, или под ней скрывались горечь и участие, Семенов
не мог
разобрать. Резкие
черты Федора были довольно грубы, и
не особенно подвижная обветренная физиономия плохо передавала тонкие оттенки выражения.
—
Черт их знает, — это дело еще
не при мне было, а баба, мать этой девочки, — большая негодяйка, и она, говорит, с своею дочкою еще после того
не раз этакую же историю подводила. А впрочем, говорит, кто их
разберет: кто прав, кто виноват.
«…Нет, он вернется!» — слышу я и, оттолкнув Духовского, стремлюсь на сцену.
Черт его побери, как зовут этого человека? Секунда, другая молчания… Зрительная зала — точно черная шевелящаяся бездна. Прямо предо мной на сцене ярко освещены лампой незнакомые мне, грубо намазанные лица. Все смотрят на меня напряженно. Духовской шепчет что-то сзади, но я ничего
не могу
разобрать. Тогда я вдруг выпаливаю голосом торжественного укора...
Черт его знает:
не то его кто-то догоняет, или он за кем-то гонится, — никак
не разберешь.
— Я? За какими чертежами? Ах, да! Но, брат, сам
чёрт ничего
не разберет в моих чемоданах… Рылся-рылся и бросил… Ликер очень мил.
Не хочешь ли?
— Что-о-о? Да нешто вас пустят теперь во Францию? Ведь вы изменник своему отечеству! То у вас Наполеон великий человек, то Гамбетта… сам
чёрт вас
не разберет!
— Кой
чёрт небрежно? В небрежном письме смысл и лад есть, есть содержание, а у тебя… извини, даже названия подобрать
не могу! Сплошная белиберда! Слова и фразы, а содержания ни малейшего. Всё твое письмо похоже точь-в-точь на разговор двух мальчишек: «А у нас блины ноне!» — «А к нам солдат пришел!» Мочалу жуешь! Тянешь, повторяешься… Мысленки прыгают, как
черти в решете:
не разберешь, где что начинается, где что кончается… Ну, можно ли так?
— Листы-то в литографии какие вдоль печатаны, какие поперек, — объяснил Ермолаев. — Там этого
не разбирают, сырыми-то они разными и оказываются… Город Луга? К
черту, срезать! Кому нужно, тот и без карты найдет!.. Казань? Девалась неизвестно куда!.. Вот так карта, ха-ха-ха!..
— Да,
черт его знает…
не спится что-то… Смех
разбирает…
Не дает смех уснуть! Ха-ха!
— Бог тебя знает, как об тебе понимать надо, — продолжает приставать Птаха. — Мужик —
не мужик, барин —
не барин, а так, словно середка какая… Намеднись в пруде я решета мыл и поймал такую вот, с палец, гадючку с зебрами и хвостом. Спервоначалу думал, что оно рыба, потом гляжу — чтоб ты издохла! — лапки есть.
Не то она рыбина,
не то гадюка,
не то
черт его
разберет, что оно такое… Так вот и ты… Какого ты звания?
Я такой гвалт и содом подыму, что сам
черт ничего
не разберет.
Далее
черты путаются так, что
не разберешь!
Подробно, впрочем, за наступившими сумерками,
черты лица глядевшего он
разобрать не мог.
— Наконец, я сам себя перестаю понимать,
не могу
разобрать моих к ней отношений.
Черт меня знает, что я такое? Или я
не способен любить, потерял эту способность? Много жил! Да нет. Ведь вот без нее мне скучно. Отчего же при ней так тяжело. Просто душно как-то! Сознаю, что она хороший человек и меня любит и я ее люблю, должно бы быть с ней легко, а между тем, как вместе — вот так и хочется сбежать. Что это за дурацкая у меня натура? И она чувствует это, хотя и
не говорит. Да… страшно жаль мне и уважаю я ее…
Верблюды посапывают. Всхрапнули и дозорные, против дьявола никакой караул
не устоит. А тут, братцы мои, с обоих флангов
не то чечня,
не то осетины — во тьме и пес
не разберет — пластунами подобрались, кинжалы в зубах, да как ахнут! «Халды-балды!»
Черт им тут на самую малость месяц приоткрыл, чтоб способнее было жениха-князя найти!.. Лязг, свист, где тыл, где фронт, где свои, где чужие — ничего
не известно, потому сражение кавказское, никакого плана, одна резня.
В Персию, говорят, переселился, потому там народ более легкий, да и девушки
не хуже грузинских. Может, и взаправду остепенился, какую хорошую за себя взял, ремесло свое подлое оставил и в люди в свое удовольствие вышел. Кто их там,
чертей,
разберет, братцы…
— А
черт их
разберет! Да и зачем это нужно им верить или
не верить?
В этом отчаянном положении отец Фока являет новую
черту своего характера и своего веселого юмора. Заручившись обещанием ключаря «все уладить», отец Фока суетится, когда его «гоняют», и со всех сторон ему «шепчут» и тормошат его до того, что он уже
не может
разобрать, «бегает» он или «стоит», а все-таки он знает, ему же верует и на кого надеется. Но когда вся эта докука его одолевает, то он уже
не в силах ни стоять, ни бегать и отвечает в лапидарном стиле...